Александр Бушков
Д'Артаньян – гвардеец кардинала
Провинциал, о котором заговорил Париж
Книга I
Memoires De mr d,Artagnan Lieutenant de la Compagnie des Mousquetaires du Kardinale interpretaire Alexander Bousqouve
Подлинная история юности мессира д’Артаньяна, дворянина из Беарна, содержащая множество Вещей Личных и Секретных, происшедших при Правлении Его Христианнейшего Величества, Короля Франции Людовика XIII в Министерстве Его Высокопреосвященства Кардинала и Герцога Армана Жана дю Плесси де Ришелье, а также поучительное повествование о Свершениях, Неудачах и прихотливых путях Любви и Ненависти.
Вступление
Если бы весной 1625 года зоркий и внимательный наблюдатель мог бы пролететь над прекрасной Францией из конца в конец на высоте птичьего полета, он непременно отметил бы, что в стране царит спокойствие. Не видно было осажденных городов, по дорогам и полям не двигались войска, не дымили обширные пожарища. Повсюду, казалось, царит мир и спокойствие.
Но так только казалось…
К тому времени вот уже добрых семьдесят лет королевство сотрясали гражданские войны, вызванные слабостью королевской власти, своеволием дворянства, а особенно – религиозной враждой. Еретики-протестанты, более известные нам под именем гугенотов, желали не обрести равноправие с католиками, а создать свое государство в государстве, где они могли бы править сами, не подчиняясь никому. Трижды за неполные двадцать лет они устраивали резню католикам, не щадя ни старых, ни малых, а в 1572 г. пытались захватить власть в Париже, но были разбиты во время резни, известной истории как ночь святого Варфоломея. Однако оружия они не сложили, и к моменту, когда начинается наше повествование, в их руках оставалось несколько великолепных крепостей и целые провинции Франции, где король не пользовался ни малейшей властью.
Эти ожесточенные войны, порой разводившие по разные стороны даже членов одной семьи, стоили Франции неисчислимых жертв и разрушений – и, мало того, несли смерть ее королям, одному за другим. В 1574 г. умер Карл Девятый – внезапно и скоропостижно, и молва настойчиво приписывала его кончину отравлению. Его преемник, Генрих Третий, погиб в 1589 г. от удара кинжалом. Овладевший престолом Генрих Наваррский, прозванный Великим Повесой (одних лишь его официальных любовниц история насчитала пятьдесят шесть, а случайные не поддаются учету), многое сделал для славы и величия страны – но и он в 1610 г. был убит. Правительницей при малолетнем короле Людовике Тринадцатом стала его мать, Мария Медичи.
И тогда возле нее появился пронырливый и жадный фаворит, итальянец Кончино Кончини. Приехав во Францию без гроша в кармане и с долгами в две с половиной тысячи пистолей, он стал маршалом и маркизом, высасывая соки из страны так, что очень скоро возбудил всеобщую ненависть. Едва войдя в совершеннолетие, юный король Людовик велел его арестовать – и во время ареста Кончини был убит к ликованию парижан.
Однако это не принесло спокойствия. Буйное дворянство, хорошо вооруженные гугеноты и мечтавшие о былой воле вельможи, владевшие своими полунезависимыми герцогствами и графствами, вновь разожгли войну, и дошло до того, что бежавшая из Парижа Мария Медичи тоже стала собирать силы против сына. Дважды войска матери и сына сходились в ожесточенной схватке. Доставшиеся Людовику по наследству религиозные войны продолжались с прежним ожесточением. Тогдашняя Франция была отнюдь не той страной, что нам сегодня известна, – хотя бы потому, что ее территория составляла четыре пятых от нынешней. Но и на этих землях не было покоя. Добрая половина Франции до сих пор говорила не на французском, а на местных языках и ощущала себя прежде всего бретонцами, нормандцами, гасконцами, а никакими не французами. Всего восемьдесят лет прошло с той поры, как французский язык был признан официальным языком королевства.
Одни провинции всецело подчинялись центральной власти; другие до сих пор пользовались массой былых прав и привилегий; иные не признавали на деле другой власти, кроме своих феодалов; в одних местах вся политическая, юридическая и религиозная власть принадлежала гугенотам, в других католики кое-как удерживали первенство.
Трудами Генриха Четвертого были устроены мануфактуры, где ткали шелк и атлас и делали ковры; возникли хрустальные заводы, полотно из Бретани и Вандеи во множестве продавалось за границу; в другие страны продавали также пшеницу. Однако постоянные войны наносили всему этому огромный ущерб.
Чтобы рассказать о положении дворянства, лучше всего будет дать слово французскому историку: «Существовало, скорее, две разновидности дворянства: знать – настоящие властители, жадные и воинственно настроенные феодалы, набитые деньгами, с бесчисленными владениями и должностями, составляющие заговоры или уходящие в раскол по любому поводу; и мелкое дворянство – обедневшие и разорившиеся с наступлением мира дворянчики, у которых был выбор либо прозябать в своих пришедших в запустение замках, либо податься на службу к королю или какому-нибудь могущественному вельможе. Между ними пролегла бездна, но было и то, что их объединяло: гордость своим происхождением и чувство чести, которое толкало стольких из них драться на дуэли: 2000 погибнут в одном только 1606 году!»
Необходимо добавить к этой невеселой картине еще одну немаловажную деталь: мира не было не только в королевстве, но и меж королевской четой. Отчуждение меж молодым Людовиком и его супругой Анной Австрийской, сестрой испанского короля, росло и усугублялось. Все громче шептались о том, что королева все же не устояла перед ухаживаниями блистательного фаворита английского короля герцога Бекингэма во время свидания в Амьене…
И в это самое время выросла фигура могучего и сильного волей первого министра при слабом и безвольном короле – Армана Жана дю Плесси, герцога де Ришелье, умного и решительного министра, стремившегося объединить страну, покончить с произволом буйного дворянства и приструнить гугенотов, получавших помощь деньгами и оружием от исконных врагов Франции – англичан и испанцев.
Страна стояла на пороге новой войны. Воцарившаяся в ней тишина была лишь кратким затишьем перед очередной бурей, долгой и кровавой грозой.
Именно в часы этого затишья по дороге к Парижу ехал молодой всадник на старом коне – и вскоре нам предстоит с этим юношей познакомиться поближе…
Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено.
И.В. Сталин
Кружат созвездья в смене прихотливой,
А мы во власти этого полета,
И правят духом, что лишен оплота,
Минутные приливы и отливы.
То возрождая лучшие порывы,
То тяготя ничтожною заботой,
От поворота и до поворота
Ведет нас путь, то горький, то счастливый…
1530
Хуан Боскан-и-Альмогавер
Часть первая
Провинциал, о котором заговорил Париж
Глава первая
Гостиница «Вольный мельник»
В первый понедельник апреля 1625 года жители городка Менга, известного разве что тем, что там триста лет назад родился поэт Гийом де Лоррис, имели мало поводов как для беспокойства, так и для развлечений. В ту буйную эпоху, когда то и дело испанцы дрались с французами, знатные господа – то друг с другом, то с королем, гугеноты – с добрыми католиками, а бродяги и воры – со всеми на свете, выпадали тем не менее и спокойные дни, не отягощенные бряцаньем оружия и шумом уличной свалки. Однако справедливо замечено, что скука порою удручает даже еще более, нежели бурные стычки, мятежи, войны и смуты. А посему в часы всеобщей скуки любое, даже самое малозначащее событие способно вызвать живейший интерес.
Событием таковым для городка Менга стало лицезрение молодого всадника, с четверть часа назад въехавшего через ворота Божанси и направлявшегося по Главной улице к известной только одному ему цели. Впрочем, исторической точности ради необходимо упомянуть, что самое пристальное внимание горожан привлек отнюдь не всадник. Что бы там ни думал о себе самом этот юноша, сколь бы высокого он ни был мнения о собственной персоне, в нем на первый взгляд не замечалось чего-то особенно выдающегося. Говоря по совести, это был самый обычный молодой человек восемнадцати лет, в шерстяной куртке, чей синий цвет под влиянием времени приобрел странный оттенок, средний между рыжим и небесно-голубым. Взгляд его был открытым и умным, лицо продолговатым и смуглым, выдающиеся скулы, согласно представлениям того времени, свидетельствовали о хитрости (что в данном случае, скажем, забегая вперед, оказалось совершенно справедливо), крючковатый нос был тонко очерчен, а по берету с подобием обветшавшего пера можно было сразу определить гасконца. Человек неопытный мог бы поначалу принять его за сына зажиточного фермера, пустившегося в путь по хозяйственным надобностям, но это впечатление разрушала длинная шпага в кожаной портупее, висевшая на боку юного незнакомца.
![Белоснежка - Елена Чудинова - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)
![Во имя любви: Жертвоприношение - Мануэл Карлус - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/8/5/0/8/18508.jpg)
![Царевна Василиса и приложение «Сказка» - Натали Хэппи Мин - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/3/7/1/4/4/6/371446.jpg)
![Книжная лавка с сюрпризом (СИ) - Руд Дарья - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/3/9/9/6/3/2/399632.jpg)
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/0/9/0/5/6/109056.jpg)